«Где мы его проморгали?» — мучительно думали родители Мойши, слушая, как сын виртуозно играет на балалайке.
? ? ?
Учитель музыки говорит ученику:
— Моня, предупреждаю: если ты не будешь вести себя как положено, я скажу твоим родителям, что у тебя талант.
? ? ?
— Семён Маркович, дорого ли вам обходятся уроки Сарочки на фортепиано?
— Совсем наоборот. Они помогли мне за полцены купить соседнюю квартиру.
? ? ?
— Лёва, за что ты получил 15 суток ареста?
— Кидал лебедям хлеб.
— И что тут противозаконного?
— Дело было на «Лебедином озере» в Большом…
? ? ?
? ? ?
Банк в Одессе. Служащий, отрыв окошко кассы:
— Желаете что-нибудь?
Рабинович, очень дружелюбно:
— Всех благ!
? ? ?
— Исаак Абрамович, а почему вы себе такого странного бухгалтера взяли: лысый, ушастый, хромой…
— Зато приметы какие!
? ? ?
Вечер у Рабиновичей. Хозяйка подносит одной из дам тарелку с пирожными.
— Спасибо, я уже съела одно.
— Таки не одно, а, допустим, четыре, но кто вам считает?!
? ? ?
? ? ?
— Моня, сколько лет, сколько зим! Может быть, по рюмочке коньячку за мой счёт?
— А почему бы и нет?
— Ну, нет так нет!
? ? ?
— Рабинович, одолжите 100 рублей?
— Конечно! А у кого?
? ? ?
Читают завещание Рабиновича: «Дочке моей, Сарочке, оставляю сто тысяч долларов и дом. Внучке моей, Ривочке, оставляю двести тысяч долларов и дачу. Зятю моему, Шмулику, просившего упомянуть его в завещании, упоминаю: привет тебе, Шмулик!»
? ? ?
— Наш Моня Рабинович таки поменял пол!
— Уй! Говорят, такие операции стоят бешеных денег!
— Да ну шо вы! Что такое несколько квадратов дубового паркета при его-то доходах?..
Одесса. На улице невыносимая жара, градусов под 40. Людей почти нет, а те, кто есть, прячутся в тени.
В обувной лавке сидит старый еврей, курит и обмахивается газеткой, чтобы хоть как-то спастись от палящего солнца. Посетителей, понятное дело, нет. А напротив через улицу — популярный одесский бордель, где на балконе тоже сидит и обмахивается веером дородная женщина по имени Циля, владелица этого заведения. И, несмотря на популярность, клиентов в этот жаркий день у неё тоже нет. А в это время на крыше борделя кот дерёт кошку. Мяуканье и кошачий ор разносятся по всей улице. И вот старый еврей сидит и поглядывает на эту картину. Вдруг после продолжительных кувырканий, оба кота не удерживаются на крыше и падают вниз, прямо в клумбу возле борделя. Тут старый еврей поднимается со стула и кричит: — Циля! Шо вы сидите?! У вас реклама отвалилась!
Прошлое столетие. С вокзала отправляется поезд Москва — Одесса. В вагоне едут двое приятелей: Изя и Фима. Уже достали курочку, налили по стопке и только хотят выпить, как Фима вдруг кого-то замечает на соседней койке. Он говорит: — Постой, Изя! Ты посмотри, кто с нами едет! — А кто это? — Это же сам Эйнштейн! — А кто такой этот Эйнштейн? — Изя, ты шо? Это человек, который доказал теорию относительности. — А шо это такое? — Ну вот смотри: если таки на голове будет один волос, то это много или мало? — Ну конечно мало! — А в супе один волос — много или мало? — Фу, Фима, шо ты мне всякие гадости рассказываешь? Конечно это много! — Вот видишь? Всё относительно! — Тю! И шо, он с этим номером едет в Одессу?
Погожий летний вечерок. На лавочке возле дома сидят два очень-очень старых одессита и разговаривают. Вдруг один хлопает себя по лбу и говорит:
— Ой, Сёма, я же совсем забыл, шо я тебе хотел кое-что рассказать! Но если я тебе это расскажу, то ты мне таки не поверишь! — Таки это ещё почему, Абрам? — возмущается старик. — Мы с тобой 50 лет дружим, ты мне никогда не врал и даже деньги вовремя отдавал. Рассказывай, я поверю. — Ну ладно… В общем, слушай сюда, Сёма. Иду я, значит, мимо магазина, а там… Нет, ты не поверишь… — Поверю! Кто там был? — А там была сногсшибательная юная нимфа! Ноги от ушей, глаза такие, шо просто умереть! А грудь, ах, какая у неё была грудь! Я решился с ней заговорить… Слово за слово, ну и, в общем, я выяснил, шо она работает программисткой! И я, Сёма, представляешь себе, пригласил эту нимфу в ресторан. А она пошла! Ай, Сёма, я же вижу, шо ты мне таки не веришь! — Да верю я тебе, Абрам, верю! — отмахивается старик. — Шо дальше-то было? — А дальше я заказал бутылку шампанского ей, а себе коньяк. Мы мило пообщались… А потом… А потом, Сёма, она позвала меня к себе домой. И там у нас с ней всё было! Целых три раза, три! — с блестящими глазами продолжает свою историю первый старик, но вдруг осекается: — Ой, вэй, Сёма, я вижу, шо ты мне таки не веришь! — Да верю я тебе, Абрам, верю! И в целых три раза верю. Только не верю, шо эта твоя нимфа таки была программисткой. — Это почему? — Да потому, Абраша, шо когда ты ещё мог, компьютеров таки ещё не изобрели!
