Как я в один миг понял, что значит быть настоящим отцом
Вчера в обед мне позвонил мой десятилетний сын и трагическим голосом сказал в трубку:
— Папа… Понимаешь… Мы с котом разбили твой объектив. Это вышло совершенно случайно, Барсиком клянусь!
Разумеется, я расстроился, объектив стоил четыре моих месячных зарплаты. Сидел до конца дня и накручивал себя, мол, приду домой — уши обоим малолетним хулиганам поотрываю, а коту ещё и хвост откручу! Ишь, разыгрались они в моё отсутствие! Долго думал, что бы такое сказать сыну, чтобы он понял ценность вещей, наконец, придумал.
Пришёл домой, сын мне с порога:
— Папа, там одни осколки остались… Барсик прыгнул на подоконник, где объектив стоял. Я вместе с ним залез, а кот… — заплакав, дрожащим голоском сказал сын, — А Барсик начал падать, я ему помочь хотел, но мы все вместе с объективом грохнулись прямо на пол. Папочка, это правда-правда случайно вышло.
— Ну, сынок, — начал я грозным голосом, — Теперь тебе придётся продать свой планшет, игрушки, компьютер и колонки, чтобы мне купить новый объектив.
Сынишка кивнул и, понуро опустив голову, поплёлся в свою комнату. Барсик за ним. Через пять минут смотрю — идут, красавцы. Сынишка тащил свой планшет, а кот — любимую игрушечную мышку!
— Сын, это что такое?
— Ну, пап, ты же сам сказал, что надо тебе на новый объектив деньги найти. Вот мы с Барсиком и решили начать свои вещи продавать. Ты поможешь объявления написать?
Мелкий стоял и плакал. И тут у меня прямо сердце защемило. Думаю: «Да что ж я делаю? Сын уже второй месяц болеет, дома сидит один с котом, я-то с женой на работе. Конечно, учителя к нему приходят, уроки проверяют. Но ему ж наверняка хочется на улицу, чтоб побегать с друзьями, поиграть. А он, бедненький, сидит в четырёх стенах. Да пропади он пропадом этот объектив! Не стоит эта железяка того, чтобы мой сын расстраивался! Нет, конечно, мне его ещё не раз в жизни придётся отругать за какое-нибудь вранье или не мужской поступок, или за двойку… Но вот за какую-то разбитую или сломанную вещь — никогда!».
Я крепко обнял сынишку и сказал ему, что я простил его, не нужно ему продавать свои вещи. Я ещё прибавил, что за цену объектива мы бы могли все стены его комнаты конструктором «Лего» выложить. Сын был обескуражен таким заявлением, потом заулыбался и сказал, что больше никогда-никогда ничего не разобьёт и не сломает.
Но я сказал эти слова своему сыну не просто так. В тот день мне вспомнилась история из моего детства, когда я взял отцовскую машину, чтобы покататься по деревне, а сам выехал на трассу. Разумеется, в пятнадцать лет ни прав, ни опыта у меня не было, поэтому я благополучно улетел в канаву. Машина была сильно покорёжена, а на мне — удивительно! — не было ни царапинки. Я добрёл до нашего дома и покаялся отцу. Тот молча собрался и ушёл к машине, лежащей в канаве. А я остался дома, ожидая справедливого наказания и ремня. Когда приехали ДПС-ники, отец им сказал, что сам был за рулём. А мне он не высказал тогда ни единого упрёка. Лишь сказал: «Живой? Ну и хорошо!».
На долгие годы я забыл про эту историю, но когда мой сын впервые сломал какую-то вещь, то она сразу же всплыла в моей памяти. Я понял, что ни один поломанный предмет на всём белом свете, не стоит ссор между близкими и любящими друг друга людьми.